пятница, 20 мая 2011 г.
Юмор нас спасет!
Вчера (19 мая, 2011 года) в БПС-Банке (Беларусь, Минск) на ул. Козлова, 18...появился странный мужичок, по его одеяниям и аромату, исходившего от него, было понятно: человек Без Определенного Места Жительства.
Несчастный пытался поменять 200 российских рублей.
Представьте, сколько людей, сидящих друг у друга на головах с 6-ти утра в ожидании ЛЮБОЙ валюты, встрепенулись! Вот оно! Целых 200 российских рублей! Но нннет. Денежки-то оказались фальшивыми. :(
Достаточно быстро приехал наряд милиции. На вопросы страж правоворядка, обращенных к виновнику "торжества": "В чем дело? Что это Вы тут делаете?", мошенник ответил коротко: "Я пошутил".
Да...пожалуй, только юмор нас сейчас спасет!
Несчастный пытался поменять 200 российских рублей.
Представьте, сколько людей, сидящих друг у друга на головах с 6-ти утра в ожидании ЛЮБОЙ валюты, встрепенулись! Вот оно! Целых 200 российских рублей! Но нннет. Денежки-то оказались фальшивыми. :(
Достаточно быстро приехал наряд милиции. На вопросы страж правоворядка, обращенных к виновнику "торжества": "В чем дело? Что это Вы тут делаете?", мошенник ответил коротко: "Я пошутил".
Да...пожалуй, только юмор нас сейчас спасет!
понедельник, 16 мая 2011 г.
ost Эрих Мария Ремарк "Триумфальная арка"
-...Повторяю: мы слишком много времени торчим в комнатах. Слишком много думаем в четырех стенах. Слишком много живем и отчаиваемся взаперти. А на лоне природы разве можно впасть в отчаяние?
- Еще как! - сказал Равик.
- Опять-таки потому, что мы очень привыкли к комнатам. А сольешься с природой - никогда не станешь отчаиваться. Да и само отчаяние среди лесов и полей выглядит куда приличнее, нежели в отдельной квартире с ванной и кухней. И даже как-то уютнее. Не возражай! Стремление противоречить свидетельствует об ограниченности духа, свойственной Западу. Скажи сам - разве я не прав? Сегодня у меня свободный вечер, и я хочу насладиться жизнью. Замечу, кстати, мы и пьем слишком много в комнатах.
- И мочимся слишком много в комнатах.
- Убирайся к черту со своей иронией. Факты бытия просты и тривиальны. Лишь наша фантазия способна их оживить. Она превращает факты, эти шесты с веревками для сушки белья, во флагштоки, на которых развеваются полинялые знамена наших грез. Разве я не прав?
- Нисколько.
- Верно, не прав, да и не стремлюсь быть правым.
- Нет, ты, конечно прав.
- Ладно, братец, мы и спим слишком много в комнатах. Превращаемся в мебель. Каменные громады домов переломили нам спинной хребет. Чем мы стали? Ходячей мебелью - диванами, туалетными столиками, сейфами, арендными договорами, получателями жалования, кухонными горшками и ватер-клозетами.
- Правильно, мы стали ходячими рупорами идей, военными заводами, приютами для слепых и сумасшедшими домами.
- Не прерывай меня. Пей, молчи и живи, убийца со скальпелем. Посмотри, что с нами стало? Насколько мне известно, только у древних греков были боги вина и веселья - Вакх и Дионис. А у нас вместо них - Фрейд, комплекс неполноценности и психоанализ, боязнь громких слов в любви и склонность к громким словам в политике. Скучная мы порода, не правда ли? - Морозов хитро подмигнул.
- Старый, черствый циник, обуреваемый мечтами, - сказал Равик.
Морозов ухмыльнулся.
- Жалкий романтик, лишенный иллюзий и временно именуемый в этой короткой жизни Равиком.
- Весьма короткой. Под именем Равик я живу уже свою третью жизнь. Что это за водка? Польская?
- Латвийская. Из Риги. Лучше не найдешь. Налей себе... И давай-ка посидим, полюбуемся красивейшей в мире улицей, восславим этот мягкий вечер и хладнокровно плюнем отчаянию в морду.
В жаровнях потрескивал уголь. Уличный скрипач стал на краю тротуара и начал наигрывать "Aupres de ma blonde". Прохожие толкали его, смычок царапал и дергал струны, но музыкант продолжал играть, словно кругом не было ни души. Скрипка звучала сухо и пусто. Казалось, она замерзает. Между столиками сновали два марокканца, предлагая ковры из яркого искусственного шелка.
Появились мальчишки-газетчики с вечерними выпусками. Морозов купил "Пари суар" и "Энтрансижан", просмотрел заголовки и отложил газеты в сторону.
- Фальшивомонетчики, - пробурчал он. - Тебе никогда не приходило в голову, что мы живем в век фальшивомонетчиков?
- Нет, мне кажется, мы живем в век консервов.
- Консервов? Почему?
Равик показал на газеты.
- Нам больше не нужно думать. Все за нас заранее продумано, разжевано и даже пережито. Консервы! Остается только открывать банки. Доставка на дом три раза в день. Ничего не надо сеять, выращивать, кипятить на огне раздумий, сомнений и тоски. Консервы. - Он усмехнулся. - Нелегко мы живем, Борис. Разве что дешево.
- Мы живем как фальшивомонетчики. - Морозов высоко поднял газеты и потряс ими. - Полюбуйся! Они строят военные заводы и утверждают, что хотят мира. Они строят концентрационные лагеря, а выдают себя за поборников правды. Политическая нетерпимость выступает под личиной справедливости, политические гангстеры прикидываются благодетелями человечества, свобода стала крикливым лозунгом властолюбцев. Фальшивые деньги! Фальшивая духовная монета! Лживая пропаганда! Кухонный макиавеллизм. Гордые идеалы в руках подонков. Откуда здесь взяться честности?..
Он скомкал газеты и швырнул на мостовую.
- Мы и газет слишком много читаем в комнатах, - заметил Равик.
Морозов рассмеялся.
- Совершенно верно! А на лоне природы они и ни к чему. Разве что костры разжигать...
- Еще как! - сказал Равик.
- Опять-таки потому, что мы очень привыкли к комнатам. А сольешься с природой - никогда не станешь отчаиваться. Да и само отчаяние среди лесов и полей выглядит куда приличнее, нежели в отдельной квартире с ванной и кухней. И даже как-то уютнее. Не возражай! Стремление противоречить свидетельствует об ограниченности духа, свойственной Западу. Скажи сам - разве я не прав? Сегодня у меня свободный вечер, и я хочу насладиться жизнью. Замечу, кстати, мы и пьем слишком много в комнатах.
- И мочимся слишком много в комнатах.
- Убирайся к черту со своей иронией. Факты бытия просты и тривиальны. Лишь наша фантазия способна их оживить. Она превращает факты, эти шесты с веревками для сушки белья, во флагштоки, на которых развеваются полинялые знамена наших грез. Разве я не прав?
- Нисколько.
- Верно, не прав, да и не стремлюсь быть правым.
- Нет, ты, конечно прав.
- Ладно, братец, мы и спим слишком много в комнатах. Превращаемся в мебель. Каменные громады домов переломили нам спинной хребет. Чем мы стали? Ходячей мебелью - диванами, туалетными столиками, сейфами, арендными договорами, получателями жалования, кухонными горшками и ватер-клозетами.
- Правильно, мы стали ходячими рупорами идей, военными заводами, приютами для слепых и сумасшедшими домами.
- Не прерывай меня. Пей, молчи и живи, убийца со скальпелем. Посмотри, что с нами стало? Насколько мне известно, только у древних греков были боги вина и веселья - Вакх и Дионис. А у нас вместо них - Фрейд, комплекс неполноценности и психоанализ, боязнь громких слов в любви и склонность к громким словам в политике. Скучная мы порода, не правда ли? - Морозов хитро подмигнул.
- Старый, черствый циник, обуреваемый мечтами, - сказал Равик.
Морозов ухмыльнулся.
- Жалкий романтик, лишенный иллюзий и временно именуемый в этой короткой жизни Равиком.
- Весьма короткой. Под именем Равик я живу уже свою третью жизнь. Что это за водка? Польская?
- Латвийская. Из Риги. Лучше не найдешь. Налей себе... И давай-ка посидим, полюбуемся красивейшей в мире улицей, восславим этот мягкий вечер и хладнокровно плюнем отчаянию в морду.
В жаровнях потрескивал уголь. Уличный скрипач стал на краю тротуара и начал наигрывать "Aupres de ma blonde". Прохожие толкали его, смычок царапал и дергал струны, но музыкант продолжал играть, словно кругом не было ни души. Скрипка звучала сухо и пусто. Казалось, она замерзает. Между столиками сновали два марокканца, предлагая ковры из яркого искусственного шелка.
Появились мальчишки-газетчики с вечерними выпусками. Морозов купил "Пари суар" и "Энтрансижан", просмотрел заголовки и отложил газеты в сторону.
- Фальшивомонетчики, - пробурчал он. - Тебе никогда не приходило в голову, что мы живем в век фальшивомонетчиков?
- Нет, мне кажется, мы живем в век консервов.
- Консервов? Почему?
Равик показал на газеты.
- Нам больше не нужно думать. Все за нас заранее продумано, разжевано и даже пережито. Консервы! Остается только открывать банки. Доставка на дом три раза в день. Ничего не надо сеять, выращивать, кипятить на огне раздумий, сомнений и тоски. Консервы. - Он усмехнулся. - Нелегко мы живем, Борис. Разве что дешево.
- Мы живем как фальшивомонетчики. - Морозов высоко поднял газеты и потряс ими. - Полюбуйся! Они строят военные заводы и утверждают, что хотят мира. Они строят концентрационные лагеря, а выдают себя за поборников правды. Политическая нетерпимость выступает под личиной справедливости, политические гангстеры прикидываются благодетелями человечества, свобода стала крикливым лозунгом властолюбцев. Фальшивые деньги! Фальшивая духовная монета! Лживая пропаганда! Кухонный макиавеллизм. Гордые идеалы в руках подонков. Откуда здесь взяться честности?..
Он скомкал газеты и швырнул на мостовую.
- Мы и газет слишком много читаем в комнатах, - заметил Равик.
Морозов рассмеялся.
- Совершенно верно! А на лоне природы они и ни к чему. Разве что костры разжигать...
пятница, 6 мая 2011 г.
FaceBook будет платить пользователям реальные деньги!?!
В четверг FaceBook внедрил на сайт новую программу, которая будет давать пользователям финансовый стимул просматривать некоторые рекламные объявления.
FaceBook теперь будет вознаграждать пользователей , которые наблюдают определенные объявления своеобразными "кредитами". Эти кредиты пользователи могут потратить на покупку товаров на Facebook Deals, Groupon сервисе. Стимул, однако, не очень большой. Первоначально, среднее объявление будет приносить пользователю один кредит, который эквивалентен 10 центам.
Объявления, по большей части, будут в играх. CrowdStar, Digital Chocolate и Zynga - участники данной программы среди издателей игр. Помощь в размещении объявлений FaceBook предоставляют Sharethrough, SocialVibe, Epic Media и SupersonicAds. В свою очередь, аналитикой будет заниматься TrialPay.
Dan Greenberg, президент Sharethrough говорит, что это очень огромный шаг вперед со стороны FaceBook среди других способов представления рекламы. Greenberg, в число клиентов которого входят Microsoft и Nestle, говорит, что его сеть не будет предоставлять традиционную рекламу. Скорее, это будут своеобразные "брендовые" развлечения, которые, несомненно, будут интересны для потребителя и ему захочется поделиться информацией о них с друзьями и знакомыми.
Для того, чтобы просмотреть рекламное объявление, заинтересованным пользователям достаточно будет сделать один щелчок внизу баннера на FaceBook.
К такому внедрению финансовых поощрений за просмотр рекламы FaceBook пришел после того, расширил свою программу "кредитов" на прошлой неделе, чтобы позволить потребителям использовать "кредиты" для приобретения реальных товаров реального мира, представленных в Deals. Ранее "кредиты", которыми были награждены пользователи, подписывающиеся на различные программы (как подписки на журналы) могли быть использованы лишь для "виртуальной" покупки товаров (то есть, чтобы получить товар в действительности, потребитель должен был заплатить наличными деньгами).
оригинал:
http://mashable.com/2011/05/06/facebookfacebook-10-cents-ads/
FaceBook теперь будет вознаграждать пользователей , которые наблюдают определенные объявления своеобразными "кредитами". Эти кредиты пользователи могут потратить на покупку товаров на Facebook Deals, Groupon сервисе. Стимул, однако, не очень большой. Первоначально, среднее объявление будет приносить пользователю один кредит, который эквивалентен 10 центам.
Объявления, по большей части, будут в играх. CrowdStar, Digital Chocolate и Zynga - участники данной программы среди издателей игр. Помощь в размещении объявлений FaceBook предоставляют Sharethrough, SocialVibe, Epic Media и SupersonicAds. В свою очередь, аналитикой будет заниматься TrialPay.
Dan Greenberg, президент Sharethrough говорит, что это очень огромный шаг вперед со стороны FaceBook среди других способов представления рекламы. Greenberg, в число клиентов которого входят Microsoft и Nestle, говорит, что его сеть не будет предоставлять традиционную рекламу. Скорее, это будут своеобразные "брендовые" развлечения, которые, несомненно, будут интересны для потребителя и ему захочется поделиться информацией о них с друзьями и знакомыми.
Для того, чтобы просмотреть рекламное объявление, заинтересованным пользователям достаточно будет сделать один щелчок внизу баннера на FaceBook.
К такому внедрению финансовых поощрений за просмотр рекламы FaceBook пришел после того, расширил свою программу "кредитов" на прошлой неделе, чтобы позволить потребителям использовать "кредиты" для приобретения реальных товаров реального мира, представленных в Deals. Ранее "кредиты", которыми были награждены пользователи, подписывающиеся на различные программы (как подписки на журналы) могли быть использованы лишь для "виртуальной" покупки товаров (то есть, чтобы получить товар в действительности, потребитель должен был заплатить наличными деньгами).
оригинал:
http://mashable.com/2011/05/06/facebookfacebook-10-cents-ads/
среда, 4 мая 2011 г.
(с) "Триумфальная арка"
Равик присел на край ванны и снял туфли. Всегда одно и то же. Немая власть вещей. Тривиальность и пошлая привычка, а вокруг так и мельтешат и проносятся блуждающие огоньки. Цветущий берег сердца у водоемов любви... Но кем бы ты ни был - поэтом, полубогом или идиотом, все равно, - каждые несколько часов ты должен спускаться с неба на землю, чтобы помочиться. От этого не уйти. Ирония природы. Романтическая радуга над рефлексами желез, над пищеварительным урчанием. Органы высшего экстаза заодно организованы для выделения... Какая-то чертовщина! Равик швырнул туфли в угол. Ненавистная привычка раздеваться! Даже от нее не уйти. Это понятно только живущим одиноко. Проклятая покорность, разъедающая душу. Он уже часто спал одетым, чтобы преодолеть эту покорность, но всякий раз это было только отсрочкой. От нее не спастись. (...)
Он посмотрел на ее затылок, на плечи. Чье-то дыхание. Частичка чужой жизни... Но все-таки жизни, тепла... Не окостеневшее тело. Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
отрывок из 2-ой главы. Эрих Мария Ремарк "Триумфальная арка".
Он посмотрел на ее затылок, на плечи. Чье-то дыхание. Частичка чужой жизни... Но все-таки жизни, тепла... Не окостеневшее тело. Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
отрывок из 2-ой главы. Эрих Мария Ремарк "Триумфальная арка".
вторник, 3 мая 2011 г.
Не бейте терминалы!
Вот еще интересное наблюдение.
Терминал в одном из московских магазинов.
Мне опасно давать в руки телефон с фотокамерой :)
Терминал в одном из московских магазинов.
Мне опасно давать в руки телефон с фотокамерой :)
В БЕЛАРУСИ ВСЕ ЕЩЕ ЕСТЬ САХАР! DON'T PANIC!
Всего лишь сходила в магазин, чтобы купить продуктов.
На входной двери меня ждало такое послание.
Видимо...отчаявшиеся продавщицы устали доставлять на витрину сахар.
Перед глазами сразу возникла картина: обезумевшая толпа пытается протиснуться в узкие двери магазина, чтобы купить килограмм сахара на 200 (бел.руб. = 0,15$) дешевле. Попав в сам магазин, эта же толпа с маниакальным упорством запихивает себе в тележки пакеты, коробки с сахаром, после направляется к кассам и довольная...покидает магазин через сломанные двери.
Витрина пустая, продавщицы в печали, а сахар-то никуда и исчезать не собирался.
Такая вот коварная экономика.
На входной двери меня ждало такое послание.
Видимо...отчаявшиеся продавщицы устали доставлять на витрину сахар.
Перед глазами сразу возникла картина: обезумевшая толпа пытается протиснуться в узкие двери магазина, чтобы купить килограмм сахара на 200 (бел.руб. = 0,15$) дешевле. Попав в сам магазин, эта же толпа с маниакальным упорством запихивает себе в тележки пакеты, коробки с сахаром, после направляется к кассам и довольная...покидает магазин через сломанные двери.
Витрина пустая, продавщицы в печали, а сахар-то никуда и исчезать не собирался.
Такая вот коварная экономика.
Влияние новых и традиционных СМИ на информационное поле
Стремительный прогресс в области развития информационных технологий повлек за собой появление новых форм и стилей подачи информации. В то время как новые средства массовой информации привлекают к себе все более широкую аудиторию, усиливаются и споры о том, будут ли сотрудники новых СМИ соблюдать профессиональные стандарты, выработанные и испытанные в ходе истории журналистики - стандарты, которые, как принято считать, отличают профессиональную журналистику от желтой прессы. Напротив, сторонники гражданской журналистики утверждают, что именно благодаря по-настоящему независимым новым формам СМИ общество получает полноценный доступ к информации.
В 1970-е годы китайского премьер-министра Чжоу Эньлая спросили, что он считает наиболее значимым во Французской революции 1789 года. Рассказывают, что минуту он молчал, а затем ответил: "Об этом еще слишком рано говорить". То же самое можно сказать, если пытаться оценить результаты процесса, который в политических кругах США называют гражданской революцией в СМИ.
Влияние инетернет-СМИ нельзя недооценивать. По оценкам социологов, примерно 10% населения США оказывают влияние на мнение остальных 90%. Так вот, 73% наиболее влиятельных американцев считают Интернет главным источником политической и экономической информации. Одновременно, по-прежнему не мало людей, которые негативно относятся к Интернету в принципе. Есть даже такие, кто утверждает, что Интернет убивает культуру человеческой цивилизации, заменяя ее информационным эрзацем.
Довольно часто высказываются опасения в связи с потенциально негативными последствиями перехода от традиционной журналистики, которая регулируется высокими профессиональными стандартами, к журналистике цифровой эпохи, которую, по меньшей мере, частично формирует децентрализованная блогосфера, где граждане теперь могут обращаться к непрофессионалам за информацией даже по очень важным для политики государства вопросам.
Сторонники этой новой формы журналистики возражают, что источники новостей вне сферы действия основных СМИ со временем обогатят, а не обеднят общественный диалог. Положительный опыт некоторых новых сетевых СМИ, таких как сайт OhmyNews, работающий под девизом Каждый гражданин - репортер, убедительно подтверждают эту точку зрения. В данном контексте стоит также упомянуть проект CGnet, который был запущен в Индии для того, чтобы были услышаны голоса представителей самого обездоленного слоя индийского общества, занимающего нижнюю ступеньку на лестнице социальных показателей - Адиваси. CGnet – это народный сайт, где журналистом является каждый. Это форум гражданской журналистики, главная цель которого – преобразование журналистики таким образом, чтобы в ней участвовали не только профессиональные журналисты. Его члены работают над тем, чтобы дополнять материалы ведущих СМИ, сосредоточивая внимание на темах, которые эти издания не освещают или не могут освещать.
Кроме того, сторонники гражданской журналистики вполне обоснованно указывают на то, что под "высокими профессиональными стандартами журналистики" зачастую скрывается двойная игра частных компаний, которые ради прибыли вступают в деловые отношения с представителями закрытых обществ и репрессивных режимов, ограничивающих свободный доступ к информации, в том числе практикующих жесткий "государственный контроль интернета". Примером, может послужить компания Yahoo!, которая удовлетворила просьбу китайского правительства и предоставила информацию, которую власти использовали для обвинения журналистов в диссидентской деятельности в интернете. Такой вид профессиональных стандартов в виде сотрудничества Yahoo! с китайскими спецслужбами обошелся двум китайским журналистам в 10 лет китайской тюрьмы на каждого. Несмотря на последовавшие расследование, судебное разбирательство и заявления о раскаянии, немного погодя, компания Yahoo! передала иранским властям полный список пользователей из Ирана, которые ведут блоги на Yahoo!. Как говорится, "... а Васька слушает, да ест..". Для довольно большого числа крупных компаний коммерческие интересы стоят намного выше, чем любые моральные принципы или этические соображения. На самом деле, многие американские компании ради алчности или из страха поступаются свободой слова. Даже Google, хорошо известная своей приверженностью свободе слова, осуществляла самоцензуру в Китае на протяжении многих лет. Впрочем, после хакерской атаки на корпоративные сервера компания приняла решение перевести сервера в Гонконг и отменить цензуру для пользователей Google из Китая. Однако, уход Google из Китая лишь поднял новые вопросы. Один из них: "Должен ли бизнес подчиняться законам о цензуре в зарубежных странах?" Кое кто считает, что решение подчиняться или не подчиняться закону о цензуре должно определяться процедурой его принятия. Иными словами, если закон принят в согласии с процедурой, при помощи которой та или иная страна принимает законы, то нет оснований не подчиняться этому закону. Другая точка зрения состоит в том, что плохой закон, даже принятый представительной властью, все равно плох, и терпеть его нельзя. Это означает, что в конечном счете состоятельность или несостоятельность закона определяется тем, к чему он приводит.
Зачастую за беспокойством о достоверности информации на самом деле стоит желание властей (даже как называемых "хороших" стран) лишить пользователей интернета доступа к любого рода "неудобной" информации. Примером может послужить то, как австралийская комиссия по средствам массовой информации и коммуникациям включила в черный список сайтов, доступ на которые должны будут блокировать провайдеры страны, несколько страниц ресурса WikiLeaks. (см. Австралийцы заблокировали WikiLeaks). На самом деле, даже в США цензура существовала всегда. Она, конечно, не обретала таких масштабов, как цензура в Нацистской Германии, но была самой настоящей цензурой. Впрочем, стремление власть имущих ограничить доступ граждан к той или иной неудобной информации не является чем-то новым. У цензуры потрясающе глубокие исторические корни. А в последние годы в общемировом масштабе наблюдается тенденция к сокращению свободы прессы. О том, что эта тенденция наблюдается уже на протяжении восьми лет, говорится в докладе международной организацим Freedom House об уровне свободы прессы в странах мира за 2009 год. В 2010-ом году компания Google сообщила, что ее сервисы блокируются в 25 из 100 стран, в которых она ведет свою деятельность. Представитель Google не привела список стран, которые налагают запрет на сервисы Google, подчеркнув, что чаще всего в роли цензоров выступают авторитарные государства, такие как Китай и Вьетнам. При этом Google сослался на данные проекта Open Net Initiative, согласно которым с 2002 года количество стран, в которых осуществляется цензура интернета выросло с 4 до 40.
Не следует также забывать и о том, что новые интернет СМИ являются прямыми конкурентами традиционных СМИ. Хотя большинство местных новостей американцы по-прежнему узнают из газет, в отношении других новостей интернет-СМИ составляют серьезную конкуренцию газетам. Неслучайно ведущие американские СМИ тоже занялись созданием своих интернет-представительств и даже попытались заработать на них. Правда, американцы не выразили желания платить за доступ к электронным версиям газет, а зарабатывать, пользуясь технологиями блоггеров, Руперт Мердок и его коллеги не умеют.
Слабые стороны интернет-сми
Проблемы, связанные с появлением гражданской журналистики (например, блогов, вики, YouTube), во многом вытекают из утверждений о том, что такая информация менее точна, поскольку она может не проверяться так же тщательно, как проверяются репортерские материалы редакторами в газетах и телекомпаниях. Рассмотрим скандал 2004 года, вызванный сообщениями о предполагаемой связи кандидата в президенты от Демократической партии Джона Керри с молодой стажеркой.
Тогда Мэтт Драдж, которого ранее в этом году журнал "Нью-Йорк" назвал "самым влиятельным журналистом Америки", сообщил, что сенатор Джон Керри в разгар президентских праймериз 2004 года мог иметь связь с гораздо более молодой женщиной (Драдж не называл ее имени) и что эти отношения грозят положить конец его надеждам на победу над Джорджем Бушем осенью. Никаких убедительных доказательств этой связи журналист тоже не предоставил. И Керри, и молодая женщина отрицали любые подобные отношения, и в итоге так и не появилось доказательств, подтверждающих их связь. Основные СМИ в большинстве случаев отказывались публиковать этот материал, считая, что доказательства "совершенно неубедительные". Однако, в интернете эта история активно обсуждалась.
Керри, конечно, добился выдвижения от своей партии, но не способствовала ли эта история формированию циничного отношения американцев к своим выборным должностным лицам? Как отметил в журнале "Нью-Йорк" Дэвид Фрам, бывший спичрайтер Буша, который вел блог о Джоне Керри на сайте "Нэшнл ревью", распространение информации в интернете может за невероятно короткий срок превратить миф в реальность: "Я читал (об этом утверждении) на бумаге, я слышал об этом, сплетничал об этом, но не сделал ничего, что требует репортерский материал. Я шутил об этом в интернете, как шутил бы за столом. А потом я узнал, что Сеть похожа на печать, а не на застолье".
Впрочем, данная история скорее служит доказательством непорядочности журналиста, чем доказывает преимущества традиционных СМИ над интернетом. В традиционных СМИ тоже время от времени появляются откровенные фальсификации. Так, например, российские государственные телеканалы сделали для себя фактически нормой фальсифицировать материалы, причем уровнь подделок также деградирует с течением времени. Более того, и традиционно надежные информационные агенства порой распространяли такие фальсифицированные материалы, делая это не по злому умыслу, а лишь потому, что не уделили достаточно внимания проверке первоисточника. В этом отношении примером может служить эпизод, когда агентство Рейтер ретранслировало фальсифицированные кадры о погружении на дно Северного Ледовитого океана. Более того, многие телеканалы во всем мире, хотя и позиционируют себя, как новостные, по сути являются исследовательскими или коммуникационными отделениями какой-либо политической партии или финансовой группы. Так например, в октябре 2009 года представитель администрации Барака Обамы назвала телеканал Fox News "филиалом Республиканской партии". Продвигая интересы той или иной группы "на платной основе" никакой телеканал просто не сможет давать своим телезрителям объективную информацию.
Если традиционалисты опасаются журналистики без проверки, то сторонники гражданской журналистики, возможно, рассматривают свое ремесло как нечто совершенно отличающееся от практики "Нью-Йорк таймс" или "Уолл-стрит джорнэл", а также других ведущих американских СМИ. По данным исследования "Интернет и жизнь американцев", проводившегося центром Пью, всего треть (34 процента) блоггеров считает ведение сетевых дневников разновидностью журналистики, а почти две трети (65 процентов) так не считают. Всего 56 процентов ответили, что "иногда" или "часто" тратят дополнительное время, стараясь проверить факты, которые они включают в свои сообщения. Кроме того, поскольку, то, что когда-то начиналось как хобби, сегодня превратилось в серьезную профессию, так называемые платные блоггеры стремятся любыми способами привлечь максимальную аудиторию. А блоггеры с умеренными взглядами не пользуются популярностью, поэтому часто им приходится заострять свои высказывания вправо или влево или публиковать дешевые сенсации для привлечения внимания.
Новые СМИ также подвергаются критике за практику анонимного ведения блогов. Тот же опрос центра Пью показал, что 55 процентов блоггеров пишут свои сообщения в интернете под псевдонимами. Возникает опасение, что блоггеры будут чаще распространять ложные слухи, поскольку отследить источник ошибки труднее, если сообщение в блоге не связано с настоящим именем. Также часто можно услышать, что эта явно недостаточная подотчетность будет побуждать блоггеров не только предлагать сомнительную информацию, но и способствовать общему ребяческому и непристойному тону на форумах блогов. Однако, тех, кто публикует материалы под псевдонимом, не сложно понять. Не редко можно услышать о случаях, когда блоггеров судят по нелепым обвинениям лишь потому, что они недостаточно "замаскировались", когда опубликовали неудобные для властей материалы.
С другой стороны правительства и организации выступающие против гражданской журналистики не редко сами используют ее для достижения своих целей. Используя гражданскую журналистику в своих целях авторитарные государства располагают куда более изощренными методами борьбы с демократическим потенциалом интернета, чем прямая цензура и запугивание. (см. Технологии контроля за интернетом)
Насколько серьезным было влияние гражданской журналистики на общественную жизнь за последние несколько лет? Обсуждениям на тему Насколько важны блоги? посвящены серьезные дебаты в политических и журналистских кругах. Экономические и социологические данные показывают, что сфера действия гражданских СМИ, возможно, не столь велика, как считают некоторые.
Заключение: Влияние гражданской журналистики на демократию
Дебаты, связанные с влиянием гражданской журналистики на демократию, пока что застопорились на вопросах типа "что будет, если..." Тезис о том, что блоги подрывают нашу гражданскую инфраструктуру, обычно обосновывается отдельными примерами и теоретическими размышлениями.
Однако мир СМИ, несомненно, меняется. Вместе с тем, нет сомнений, что Интернет будущего предоставит миру СМИ много новых возможностей. Власть в нем переходит из рук людей, выпускающих новости, будь то журналисты или блоггеры, к людям, которые их потребляют. У граждан теперь гораздо более широкий выбор, и они образуют группы по всему спектру возможных вариантов. И дело не в том, что гражданский диалог становится лучше или хуже, а в том, что он становится другим. Наиболее отчетливой на данный момент представляется тенденция к тому, что по мере дальнейшей фрагментации аудитории, источники новостей станут больше и больше походить на тематические ниши, где собирается информация по конкретным предметным областям или где отражается конкретная точка зрения. Вопрос, по крайней мере, сейчас, состоит в том, как нам вновь собраться на "центральной площади" общественной жизни.
При подготовке использованы материалы из статьи Дэвида Вайна опубликованной на сайте eJournal USA. Дэвид Вайна – эксперт некоммерческой организации "Образцовая журналистика". Эта организация занимается экспертной оценкой и изучением деятельности средств массовой информации.
ссылка на источник: http://www.immigrantclub.net/press.php
В 1970-е годы китайского премьер-министра Чжоу Эньлая спросили, что он считает наиболее значимым во Французской революции 1789 года. Рассказывают, что минуту он молчал, а затем ответил: "Об этом еще слишком рано говорить". То же самое можно сказать, если пытаться оценить результаты процесса, который в политических кругах США называют гражданской революцией в СМИ.
Влияние инетернет-СМИ нельзя недооценивать. По оценкам социологов, примерно 10% населения США оказывают влияние на мнение остальных 90%. Так вот, 73% наиболее влиятельных американцев считают Интернет главным источником политической и экономической информации. Одновременно, по-прежнему не мало людей, которые негативно относятся к Интернету в принципе. Есть даже такие, кто утверждает, что Интернет убивает культуру человеческой цивилизации, заменяя ее информационным эрзацем.
Довольно часто высказываются опасения в связи с потенциально негативными последствиями перехода от традиционной журналистики, которая регулируется высокими профессиональными стандартами, к журналистике цифровой эпохи, которую, по меньшей мере, частично формирует децентрализованная блогосфера, где граждане теперь могут обращаться к непрофессионалам за информацией даже по очень важным для политики государства вопросам.
Сторонники этой новой формы журналистики возражают, что источники новостей вне сферы действия основных СМИ со временем обогатят, а не обеднят общественный диалог. Положительный опыт некоторых новых сетевых СМИ, таких как сайт OhmyNews, работающий под девизом Каждый гражданин - репортер, убедительно подтверждают эту точку зрения. В данном контексте стоит также упомянуть проект CGnet, который был запущен в Индии для того, чтобы были услышаны голоса представителей самого обездоленного слоя индийского общества, занимающего нижнюю ступеньку на лестнице социальных показателей - Адиваси. CGnet – это народный сайт, где журналистом является каждый. Это форум гражданской журналистики, главная цель которого – преобразование журналистики таким образом, чтобы в ней участвовали не только профессиональные журналисты. Его члены работают над тем, чтобы дополнять материалы ведущих СМИ, сосредоточивая внимание на темах, которые эти издания не освещают или не могут освещать.
Кроме того, сторонники гражданской журналистики вполне обоснованно указывают на то, что под "высокими профессиональными стандартами журналистики" зачастую скрывается двойная игра частных компаний, которые ради прибыли вступают в деловые отношения с представителями закрытых обществ и репрессивных режимов, ограничивающих свободный доступ к информации, в том числе практикующих жесткий "государственный контроль интернета". Примером, может послужить компания Yahoo!, которая удовлетворила просьбу китайского правительства и предоставила информацию, которую власти использовали для обвинения журналистов в диссидентской деятельности в интернете. Такой вид профессиональных стандартов в виде сотрудничества Yahoo! с китайскими спецслужбами обошелся двум китайским журналистам в 10 лет китайской тюрьмы на каждого. Несмотря на последовавшие расследование, судебное разбирательство и заявления о раскаянии, немного погодя, компания Yahoo! передала иранским властям полный список пользователей из Ирана, которые ведут блоги на Yahoo!. Как говорится, "... а Васька слушает, да ест..". Для довольно большого числа крупных компаний коммерческие интересы стоят намного выше, чем любые моральные принципы или этические соображения. На самом деле, многие американские компании ради алчности или из страха поступаются свободой слова. Даже Google, хорошо известная своей приверженностью свободе слова, осуществляла самоцензуру в Китае на протяжении многих лет. Впрочем, после хакерской атаки на корпоративные сервера компания приняла решение перевести сервера в Гонконг и отменить цензуру для пользователей Google из Китая. Однако, уход Google из Китая лишь поднял новые вопросы. Один из них: "Должен ли бизнес подчиняться законам о цензуре в зарубежных странах?" Кое кто считает, что решение подчиняться или не подчиняться закону о цензуре должно определяться процедурой его принятия. Иными словами, если закон принят в согласии с процедурой, при помощи которой та или иная страна принимает законы, то нет оснований не подчиняться этому закону. Другая точка зрения состоит в том, что плохой закон, даже принятый представительной властью, все равно плох, и терпеть его нельзя. Это означает, что в конечном счете состоятельность или несостоятельность закона определяется тем, к чему он приводит.
Зачастую за беспокойством о достоверности информации на самом деле стоит желание властей (даже как называемых "хороших" стран) лишить пользователей интернета доступа к любого рода "неудобной" информации. Примером может послужить то, как австралийская комиссия по средствам массовой информации и коммуникациям включила в черный список сайтов, доступ на которые должны будут блокировать провайдеры страны, несколько страниц ресурса WikiLeaks. (см. Австралийцы заблокировали WikiLeaks). На самом деле, даже в США цензура существовала всегда. Она, конечно, не обретала таких масштабов, как цензура в Нацистской Германии, но была самой настоящей цензурой. Впрочем, стремление власть имущих ограничить доступ граждан к той или иной неудобной информации не является чем-то новым. У цензуры потрясающе глубокие исторические корни. А в последние годы в общемировом масштабе наблюдается тенденция к сокращению свободы прессы. О том, что эта тенденция наблюдается уже на протяжении восьми лет, говорится в докладе международной организацим Freedom House об уровне свободы прессы в странах мира за 2009 год. В 2010-ом году компания Google сообщила, что ее сервисы блокируются в 25 из 100 стран, в которых она ведет свою деятельность. Представитель Google не привела список стран, которые налагают запрет на сервисы Google, подчеркнув, что чаще всего в роли цензоров выступают авторитарные государства, такие как Китай и Вьетнам. При этом Google сослался на данные проекта Open Net Initiative, согласно которым с 2002 года количество стран, в которых осуществляется цензура интернета выросло с 4 до 40.
Не следует также забывать и о том, что новые интернет СМИ являются прямыми конкурентами традиционных СМИ. Хотя большинство местных новостей американцы по-прежнему узнают из газет, в отношении других новостей интернет-СМИ составляют серьезную конкуренцию газетам. Неслучайно ведущие американские СМИ тоже занялись созданием своих интернет-представительств и даже попытались заработать на них. Правда, американцы не выразили желания платить за доступ к электронным версиям газет, а зарабатывать, пользуясь технологиями блоггеров, Руперт Мердок и его коллеги не умеют.
Слабые стороны интернет-сми
Проблемы, связанные с появлением гражданской журналистики (например, блогов, вики, YouTube), во многом вытекают из утверждений о том, что такая информация менее точна, поскольку она может не проверяться так же тщательно, как проверяются репортерские материалы редакторами в газетах и телекомпаниях. Рассмотрим скандал 2004 года, вызванный сообщениями о предполагаемой связи кандидата в президенты от Демократической партии Джона Керри с молодой стажеркой.
Тогда Мэтт Драдж, которого ранее в этом году журнал "Нью-Йорк" назвал "самым влиятельным журналистом Америки", сообщил, что сенатор Джон Керри в разгар президентских праймериз 2004 года мог иметь связь с гораздо более молодой женщиной (Драдж не называл ее имени) и что эти отношения грозят положить конец его надеждам на победу над Джорджем Бушем осенью. Никаких убедительных доказательств этой связи журналист тоже не предоставил. И Керри, и молодая женщина отрицали любые подобные отношения, и в итоге так и не появилось доказательств, подтверждающих их связь. Основные СМИ в большинстве случаев отказывались публиковать этот материал, считая, что доказательства "совершенно неубедительные". Однако, в интернете эта история активно обсуждалась.
Керри, конечно, добился выдвижения от своей партии, но не способствовала ли эта история формированию циничного отношения американцев к своим выборным должностным лицам? Как отметил в журнале "Нью-Йорк" Дэвид Фрам, бывший спичрайтер Буша, который вел блог о Джоне Керри на сайте "Нэшнл ревью", распространение информации в интернете может за невероятно короткий срок превратить миф в реальность: "Я читал (об этом утверждении) на бумаге, я слышал об этом, сплетничал об этом, но не сделал ничего, что требует репортерский материал. Я шутил об этом в интернете, как шутил бы за столом. А потом я узнал, что Сеть похожа на печать, а не на застолье".
Впрочем, данная история скорее служит доказательством непорядочности журналиста, чем доказывает преимущества традиционных СМИ над интернетом. В традиционных СМИ тоже время от времени появляются откровенные фальсификации. Так, например, российские государственные телеканалы сделали для себя фактически нормой фальсифицировать материалы, причем уровнь подделок также деградирует с течением времени. Более того, и традиционно надежные информационные агенства порой распространяли такие фальсифицированные материалы, делая это не по злому умыслу, а лишь потому, что не уделили достаточно внимания проверке первоисточника. В этом отношении примером может служить эпизод, когда агентство Рейтер ретранслировало фальсифицированные кадры о погружении на дно Северного Ледовитого океана. Более того, многие телеканалы во всем мире, хотя и позиционируют себя, как новостные, по сути являются исследовательскими или коммуникационными отделениями какой-либо политической партии или финансовой группы. Так например, в октябре 2009 года представитель администрации Барака Обамы назвала телеканал Fox News "филиалом Республиканской партии". Продвигая интересы той или иной группы "на платной основе" никакой телеканал просто не сможет давать своим телезрителям объективную информацию.
Если традиционалисты опасаются журналистики без проверки, то сторонники гражданской журналистики, возможно, рассматривают свое ремесло как нечто совершенно отличающееся от практики "Нью-Йорк таймс" или "Уолл-стрит джорнэл", а также других ведущих американских СМИ. По данным исследования "Интернет и жизнь американцев", проводившегося центром Пью, всего треть (34 процента) блоггеров считает ведение сетевых дневников разновидностью журналистики, а почти две трети (65 процентов) так не считают. Всего 56 процентов ответили, что "иногда" или "часто" тратят дополнительное время, стараясь проверить факты, которые они включают в свои сообщения. Кроме того, поскольку, то, что когда-то начиналось как хобби, сегодня превратилось в серьезную профессию, так называемые платные блоггеры стремятся любыми способами привлечь максимальную аудиторию. А блоггеры с умеренными взглядами не пользуются популярностью, поэтому часто им приходится заострять свои высказывания вправо или влево или публиковать дешевые сенсации для привлечения внимания.
Новые СМИ также подвергаются критике за практику анонимного ведения блогов. Тот же опрос центра Пью показал, что 55 процентов блоггеров пишут свои сообщения в интернете под псевдонимами. Возникает опасение, что блоггеры будут чаще распространять ложные слухи, поскольку отследить источник ошибки труднее, если сообщение в блоге не связано с настоящим именем. Также часто можно услышать, что эта явно недостаточная подотчетность будет побуждать блоггеров не только предлагать сомнительную информацию, но и способствовать общему ребяческому и непристойному тону на форумах блогов. Однако, тех, кто публикует материалы под псевдонимом, не сложно понять. Не редко можно услышать о случаях, когда блоггеров судят по нелепым обвинениям лишь потому, что они недостаточно "замаскировались", когда опубликовали неудобные для властей материалы.
С другой стороны правительства и организации выступающие против гражданской журналистики не редко сами используют ее для достижения своих целей. Используя гражданскую журналистику в своих целях авторитарные государства располагают куда более изощренными методами борьбы с демократическим потенциалом интернета, чем прямая цензура и запугивание. (см. Технологии контроля за интернетом)
Насколько серьезным было влияние гражданской журналистики на общественную жизнь за последние несколько лет? Обсуждениям на тему Насколько важны блоги? посвящены серьезные дебаты в политических и журналистских кругах. Экономические и социологические данные показывают, что сфера действия гражданских СМИ, возможно, не столь велика, как считают некоторые.
Заключение: Влияние гражданской журналистики на демократию
Дебаты, связанные с влиянием гражданской журналистики на демократию, пока что застопорились на вопросах типа "что будет, если..." Тезис о том, что блоги подрывают нашу гражданскую инфраструктуру, обычно обосновывается отдельными примерами и теоретическими размышлениями.
Однако мир СМИ, несомненно, меняется. Вместе с тем, нет сомнений, что Интернет будущего предоставит миру СМИ много новых возможностей. Власть в нем переходит из рук людей, выпускающих новости, будь то журналисты или блоггеры, к людям, которые их потребляют. У граждан теперь гораздо более широкий выбор, и они образуют группы по всему спектру возможных вариантов. И дело не в том, что гражданский диалог становится лучше или хуже, а в том, что он становится другим. Наиболее отчетливой на данный момент представляется тенденция к тому, что по мере дальнейшей фрагментации аудитории, источники новостей станут больше и больше походить на тематические ниши, где собирается информация по конкретным предметным областям или где отражается конкретная точка зрения. Вопрос, по крайней мере, сейчас, состоит в том, как нам вновь собраться на "центральной площади" общественной жизни.
При подготовке использованы материалы из статьи Дэвида Вайна опубликованной на сайте eJournal USA. Дэвид Вайна – эксперт некоммерческой организации "Образцовая журналистика". Эта организация занимается экспертной оценкой и изучением деятельности средств массовой информации.
ссылка на источник: http://www.immigrantclub.net/press.php
понедельник, 2 мая 2011 г.
САМЫЙ ТОШНОТВОРНЫЙ РАССКАЗИК ИЗ ВСЕГО СБОРНИКА
САМЫЙ ТОШНОТВОРНЫЙ РАССКАЗИК ИЗ ВСЕГО СБОРНИКА
Предупреждение: некоторые фрагменты текста могут оскорбить чувства читателей, даже особо склонных к романтизму.
Чувствую, что сейчас снова заплачу, стоит только вспомнить эту историю. Но мне очень нужно ее рассказать: есть люди, которым мой пример мог бы сослужить добрую службу. Тогда у меня, по крайней мере, будет иллюзия, что я разрушил самую прелестную в моей жизни любовную историю не вовсе зазря.
Все началось с шутки. Помню как вчера. Я ее спросил, может ли она доказать мне свою любовь. Она ответила, что готова решительно на все. Тут я улыбнулся, и она тоже. Если бы мы только знали!
И конечно, с того дня все пошло наперекосяк. Прежде мы занимались любовью без устали и ни о чем ином не помышляли. Других доказательств любви нам не требовалось. Как выпить стакан воды – только приятнее. И жажда не утихала. Стоило ей на меня поглядеть, и мой живчик просыпался. Она приоткрывала губы – мои тотчас туда приникали; ее язык лизал мои резцы, у него был пряно-клубничный привкус; я запускал пятерню в ее волосы; ее ладонь ныряла мне под рубашку и гладила спину; наше дыхание учащалось; я расстегивал ее черный кружевной лифчик, выпуская на волю соски; у них был вкус карамелек; ее тело было как кондитерская, как магазин самообслуживания, где я не спеша прогуливался, примериваясь, к чему приступить сначала: к влажным трусикам или к грудям (две в одной упаковке); когда мы поддавали жару, нас уже нес поток со своими приливами и отливами, а когда кончали, я орал ее имя; она – мое.
Точка с запятой – очень эротичная штука.
Мы были самой что ни на есть влюбленной парочкой. Все оборвалось, лишь только мы решили, что любовь нуждается в доказательствах. Как будто просто заниматься ею было недостаточно.
Начали мы с пустяков. Она просила меня на минуту задержать дыхание. Если мне удавалось, значит, я ее люблю. Ну, это нетрудно. После этого она оставляла меня в покое на несколько дней. Но тут наступал мой черед.
«Если ты меня любишь, подержи палец над огнем и не убирай, пока не скажу».
Она меня любила, точно. Мы очень веселились, обхаживая волдырь на ее указательном пальце. Чего мы не подозревали, так это что суем пальчик в шестерни адской машины, от которой добра не жди.
Теперь каждый поочередно пускал в ход свое воображение. Вслед за цветочками появились и ягодки. Чтобы доказать ей мою любовь, я должен был в порядке перечисления:
– полизать ночной горшок;
– выпить ее пи-пи;
– прочитать до конца роман Клер Шазаль;
– продемонстрировать мошонку во время делового завтрака;
– дать ей сто тысяч франков без права к ней прикоснуться;
– получить от нее пару пощечин при всем честном народе в кафе «Марли» и снести это безропотно;
– десять часов простоять запертым в шкафчике для метел и тряпок;
– прицепить к соскам металлические прищепки-крокодильчики;
– переодеться женщиной и сервировать ужин для ее подруг, пришедших к нам в гости.
Со своей стороны, проверяя, сильно ли она меня любит, я заставил ее:
– съесть на улице собачий помет;
– проходить с жесткой резиной в заду три дня, а в клозет ни-ни;
– посмотреть с начала до конца последний фильм Лелюша;
– без анестезии сделать себе пирсинг между ног;
– сходить со мной на вечерний прием и смотреть, изображая, что все в порядке, как я одну за другой лапаю ее подруг;
– отдаться тому самому псу, чей помет она ела;
– целый день в одном белье простоять привязанной к светофору;
– в свой день рождения вырядиться собакой и встречать лаем каждого гостя;
– явиться со мной в ресторан «Режин» на поводке.
Лиха беда начало: нас охватил охотничий азарт. Но это еще цветочки. Ибо затем по обоюдному согласию было решено, что мы вовлекаем в наши любовно-боевые операции третьих лиц.
Так, в один из дней я привел ее к моим знакомым, склонным к садизму. С завязанными глазами и в наручниках. Перед тем как им позвонить, я освежил в ее памяти правила игры:
«Если попросишь перестать, значит, ты меня больше не любишь».
Но она и так все знала назубок.
Трое моих приятелей начали с разрезания ножницами ее одежды. Один держал ей локти за спиной, а двое других кромсали платье, лифчик и чулки. Она чувствовала прикосновение к коже холодного металла и содрогалась от тревожного ожидания. Когда она осталась голышом, они принялись ее оглаживать везде: грудь, живот, ягодицы, киску, ляжки, затем все трое поимели ее и пальцами, и еще кой-чем, сперва по отдельности, а затем все разом, кто куда; все это у них вышло очень слаженно. После же того, как они все вместе хорошенько позабавились, пришел черед вещей серьезных.
Ее руки привязали над головой к вделанному в стену кольцу. Повязку с глаз сняли, чтобы она могла видеть кнут, хлыст и плетку-семихвостку, затем ноги примотали к стене веревками и снова завязали глаза. Мы хлестали ее вчетвером минут двадцать. К концу этого предприятия было трудно определить, кто больше устал: надрывавшаяся от криков боли и жалобных стенаний жертва или палачи, вымотанные этой поркой. Но она продержалась, а следовательно, продолжала меня любить.
Чтобы отпраздновать все это, мы поставили ей отметину раскаленным железом на правой ягодице.
Затем настала моя очередь. Поскольку я ее любил, мне предстояло выдержать все не дрогнув. Долг платежом красен. Она повела меня на обед к одному своему «бывшему», то есть к типу, которого я заведомо презирал.
В конце обеда она изрекла, глядя ему в глаза: «Любовь моя, я тебя не забыла. – И, кивнув в мою сторону, продолжала: – Этот недоносок никогда не восполнит мне того, что мы некогда с тобой пережили. Вдобавок он такое ничтожество, что будет смотреть, как мы занимаемся любовью, и не пикнет».
И я не двигался с места, пока она седлала моего злейшего врага. Она поцеловала его взасос, поглаживая рукой его член. Он в изумлении уставился на меня. Однако коль скоро я не реагировал, он в конце концов поддался ее натиску, и вскоре она насадила себя на его инструмент. Никогда ни до, ни после я так не страдал. Хотелось умереть на месте. Но я продолжал твердить себе, что эти муки – доказательство моей любви. Когда же они завершили дело обоюдным оргазмом, она обернулась ко мне в изнеможении, истекая потом, и попросила меня удалиться, поскольку им захотелось все начать сначала, но уже без меня. Я разрыдался от ярости и отчаяния. Я умолял ее: «Сжалься, потребуй уж лучше, чтобы я отрезал себе палец, но только не это!»
Она поймала меня на слове. Мой соперник лично отхватил мне первую фалангу левого мизинца. Это было чудовищно, но не так ужасно, как оставлять их наедине. К тому же потерять возможность ковырять в ухе левым мизинцем – не такая уж большая жертва в сравнении с приобретением рогов от такого пошляка.
Но после этого наша любовь потребовала новых, еще более внушительных доказательств.
Я заставил ее переспать со своим приятелем, у которого была положительная реакция на СПИД. Притом без презерватива (во время одной ночной оргии).
Она попросила меня ублажить ее папашу.
Я вывел ее на панель. Дело было на авеню Фош; ее там застукали легавые, а потом изнасиловала целая бригада патрульной службы плюс несколько ошивавшихся рядом бродяг, а я и мизинцем не пошевелил – тем самым, что она мне оттяпала. Она же засунула распятие мне в анус во время мессы на похоронах моей сестры, предварительно приказав трахнуть покойницу.
Я перетрахал всех ее лучших подруг у нее на глазах.
Она заставила меня присутствовать при ее бракосочетании с сыном богатого биржевика.
Я запер ее в погребе, где кишели крысы и крупные пауки.
Не умолчу и о самом паскудном: она зашла в своих извращениях так далеко, что заставила меня пообедать тет-а-тет с Романой Боренже.
На протяжении года мы проделали все, решительно ВСЕ.
Были уже почти не способны придумать что-либо новенькое.
И вот однажды, когда настал мой черед ее тестировать, я наконец нашел высшее ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЛЮБВИ.
Отметавшее все сомнения насчет того, что она может когда-нибудь меня разлюбить.
Нет-нет, я ее не убил. Это было бы слишком просто. Мне хотелось, чтобы ее муки не прекращались до конца дней, ежесекундно свидетельствуя о ее неугасимой любви до последнего вздоха.
Поэтому я ее бросил.
И она никогда меня больше не видела.
С каждым днем мы все сильнее страдаем и рвемся друг к другу. Мы льем слезы уже многие годы. Но она, как и я, знает, что ничего изменить нельзя.
Наше самое прекрасное доказательство любви – вечная разлука.
Предупреждение: некоторые фрагменты текста могут оскорбить чувства читателей, даже особо склонных к романтизму.
Чувствую, что сейчас снова заплачу, стоит только вспомнить эту историю. Но мне очень нужно ее рассказать: есть люди, которым мой пример мог бы сослужить добрую службу. Тогда у меня, по крайней мере, будет иллюзия, что я разрушил самую прелестную в моей жизни любовную историю не вовсе зазря.
Все началось с шутки. Помню как вчера. Я ее спросил, может ли она доказать мне свою любовь. Она ответила, что готова решительно на все. Тут я улыбнулся, и она тоже. Если бы мы только знали!
И конечно, с того дня все пошло наперекосяк. Прежде мы занимались любовью без устали и ни о чем ином не помышляли. Других доказательств любви нам не требовалось. Как выпить стакан воды – только приятнее. И жажда не утихала. Стоило ей на меня поглядеть, и мой живчик просыпался. Она приоткрывала губы – мои тотчас туда приникали; ее язык лизал мои резцы, у него был пряно-клубничный привкус; я запускал пятерню в ее волосы; ее ладонь ныряла мне под рубашку и гладила спину; наше дыхание учащалось; я расстегивал ее черный кружевной лифчик, выпуская на волю соски; у них был вкус карамелек; ее тело было как кондитерская, как магазин самообслуживания, где я не спеша прогуливался, примериваясь, к чему приступить сначала: к влажным трусикам или к грудям (две в одной упаковке); когда мы поддавали жару, нас уже нес поток со своими приливами и отливами, а когда кончали, я орал ее имя; она – мое.
Точка с запятой – очень эротичная штука.
Мы были самой что ни на есть влюбленной парочкой. Все оборвалось, лишь только мы решили, что любовь нуждается в доказательствах. Как будто просто заниматься ею было недостаточно.
Начали мы с пустяков. Она просила меня на минуту задержать дыхание. Если мне удавалось, значит, я ее люблю. Ну, это нетрудно. После этого она оставляла меня в покое на несколько дней. Но тут наступал мой черед.
«Если ты меня любишь, подержи палец над огнем и не убирай, пока не скажу».
Она меня любила, точно. Мы очень веселились, обхаживая волдырь на ее указательном пальце. Чего мы не подозревали, так это что суем пальчик в шестерни адской машины, от которой добра не жди.
Теперь каждый поочередно пускал в ход свое воображение. Вслед за цветочками появились и ягодки. Чтобы доказать ей мою любовь, я должен был в порядке перечисления:
– полизать ночной горшок;
– выпить ее пи-пи;
– прочитать до конца роман Клер Шазаль;
– продемонстрировать мошонку во время делового завтрака;
– дать ей сто тысяч франков без права к ней прикоснуться;
– получить от нее пару пощечин при всем честном народе в кафе «Марли» и снести это безропотно;
– десять часов простоять запертым в шкафчике для метел и тряпок;
– прицепить к соскам металлические прищепки-крокодильчики;
– переодеться женщиной и сервировать ужин для ее подруг, пришедших к нам в гости.
Со своей стороны, проверяя, сильно ли она меня любит, я заставил ее:
– съесть на улице собачий помет;
– проходить с жесткой резиной в заду три дня, а в клозет ни-ни;
– посмотреть с начала до конца последний фильм Лелюша;
– без анестезии сделать себе пирсинг между ног;
– сходить со мной на вечерний прием и смотреть, изображая, что все в порядке, как я одну за другой лапаю ее подруг;
– отдаться тому самому псу, чей помет она ела;
– целый день в одном белье простоять привязанной к светофору;
– в свой день рождения вырядиться собакой и встречать лаем каждого гостя;
– явиться со мной в ресторан «Режин» на поводке.
Лиха беда начало: нас охватил охотничий азарт. Но это еще цветочки. Ибо затем по обоюдному согласию было решено, что мы вовлекаем в наши любовно-боевые операции третьих лиц.
Так, в один из дней я привел ее к моим знакомым, склонным к садизму. С завязанными глазами и в наручниках. Перед тем как им позвонить, я освежил в ее памяти правила игры:
«Если попросишь перестать, значит, ты меня больше не любишь».
Но она и так все знала назубок.
Трое моих приятелей начали с разрезания ножницами ее одежды. Один держал ей локти за спиной, а двое других кромсали платье, лифчик и чулки. Она чувствовала прикосновение к коже холодного металла и содрогалась от тревожного ожидания. Когда она осталась голышом, они принялись ее оглаживать везде: грудь, живот, ягодицы, киску, ляжки, затем все трое поимели ее и пальцами, и еще кой-чем, сперва по отдельности, а затем все разом, кто куда; все это у них вышло очень слаженно. После же того, как они все вместе хорошенько позабавились, пришел черед вещей серьезных.
Ее руки привязали над головой к вделанному в стену кольцу. Повязку с глаз сняли, чтобы она могла видеть кнут, хлыст и плетку-семихвостку, затем ноги примотали к стене веревками и снова завязали глаза. Мы хлестали ее вчетвером минут двадцать. К концу этого предприятия было трудно определить, кто больше устал: надрывавшаяся от криков боли и жалобных стенаний жертва или палачи, вымотанные этой поркой. Но она продержалась, а следовательно, продолжала меня любить.
Чтобы отпраздновать все это, мы поставили ей отметину раскаленным железом на правой ягодице.
Затем настала моя очередь. Поскольку я ее любил, мне предстояло выдержать все не дрогнув. Долг платежом красен. Она повела меня на обед к одному своему «бывшему», то есть к типу, которого я заведомо презирал.
В конце обеда она изрекла, глядя ему в глаза: «Любовь моя, я тебя не забыла. – И, кивнув в мою сторону, продолжала: – Этот недоносок никогда не восполнит мне того, что мы некогда с тобой пережили. Вдобавок он такое ничтожество, что будет смотреть, как мы занимаемся любовью, и не пикнет».
И я не двигался с места, пока она седлала моего злейшего врага. Она поцеловала его взасос, поглаживая рукой его член. Он в изумлении уставился на меня. Однако коль скоро я не реагировал, он в конце концов поддался ее натиску, и вскоре она насадила себя на его инструмент. Никогда ни до, ни после я так не страдал. Хотелось умереть на месте. Но я продолжал твердить себе, что эти муки – доказательство моей любви. Когда же они завершили дело обоюдным оргазмом, она обернулась ко мне в изнеможении, истекая потом, и попросила меня удалиться, поскольку им захотелось все начать сначала, но уже без меня. Я разрыдался от ярости и отчаяния. Я умолял ее: «Сжалься, потребуй уж лучше, чтобы я отрезал себе палец, но только не это!»
Она поймала меня на слове. Мой соперник лично отхватил мне первую фалангу левого мизинца. Это было чудовищно, но не так ужасно, как оставлять их наедине. К тому же потерять возможность ковырять в ухе левым мизинцем – не такая уж большая жертва в сравнении с приобретением рогов от такого пошляка.
Но после этого наша любовь потребовала новых, еще более внушительных доказательств.
Я заставил ее переспать со своим приятелем, у которого была положительная реакция на СПИД. Притом без презерватива (во время одной ночной оргии).
Она попросила меня ублажить ее папашу.
Я вывел ее на панель. Дело было на авеню Фош; ее там застукали легавые, а потом изнасиловала целая бригада патрульной службы плюс несколько ошивавшихся рядом бродяг, а я и мизинцем не пошевелил – тем самым, что она мне оттяпала. Она же засунула распятие мне в анус во время мессы на похоронах моей сестры, предварительно приказав трахнуть покойницу.
Я перетрахал всех ее лучших подруг у нее на глазах.
Она заставила меня присутствовать при ее бракосочетании с сыном богатого биржевика.
Я запер ее в погребе, где кишели крысы и крупные пауки.
Не умолчу и о самом паскудном: она зашла в своих извращениях так далеко, что заставила меня пообедать тет-а-тет с Романой Боренже.
На протяжении года мы проделали все, решительно ВСЕ.
Были уже почти не способны придумать что-либо новенькое.
И вот однажды, когда настал мой черед ее тестировать, я наконец нашел высшее ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЛЮБВИ.
Отметавшее все сомнения насчет того, что она может когда-нибудь меня разлюбить.
Нет-нет, я ее не убил. Это было бы слишком просто. Мне хотелось, чтобы ее муки не прекращались до конца дней, ежесекундно свидетельствуя о ее неугасимой любви до последнего вздоха.
Поэтому я ее бросил.
И она никогда меня больше не видела.
С каждым днем мы все сильнее страдаем и рвемся друг к другу. Мы льем слезы уже многие годы. Но она, как и я, знает, что ничего изменить нельзя.
Наше самое прекрасное доказательство любви – вечная разлука.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
I am.
- ZheniaSavina
- Minsk-Vilnius, Belarus
- The terrorist cult of the new helps me to sell empty space. (F.B.)